Тайцзи-цюань стиля Чень

Беседа в даосском монастыре (часть 2)

Сяояо Синчжэ
Перевод: Фаттаховой С. www.chentaichi.ru

Тяжелый деревянный шест внезапно со свистом опускался в направлении моей головы. Я вовремя поймал его концом моего шеста и отвел по часовой стрелке, а затем продолжил круг, быстро скользя моим шестом вниз по внутренней стороне его шеста. Если я попаду по его запястью, то он либо отпустит шест, либо получит повреждение. Неожиданно толстый даос – на удивление проворный, как и многие полные люди – повернул свой шест вертикально. Это увело его руки с линии атаки, и мой шест просто соскользнул в пустоту. В том же движении он поставил свою заднюю ногу позади моей, и сразу же последовал сильный «Бум!» плечом и бедром, который отшвырнул меня назад через его ногу в пыль.

Это было уже не первый раз.

Он, посмеиваясь, помог мне подняться. «Ты был слишком сосредоточен на моем шесте» сказал он. «Когда я перешел на использование своего тела в качестве оружия, ты пропустил изменение. Помнишь в Даодэцзин главу 16? Доведи пустоту до предела, твердо сохраняй покой. Десять тысяч вещей движутся вместе, а я наблюдаю возвращение. Гибкость и непривязанность к одной точке зрения являются решающими, если Вы собираетесь остаться жизнеспособной сущностью.»

На протяжении нескольких прошедших дней мы вместе тренировались и иногда устраивали поединки на расчищенном ровном месте в горах над его монастырем. Оттуда открывался вид на озеро, покрытое туманом, и горы на его дальнем берегу, которые сейчас на рассвете были окрашены в пурпурный цвет. В перерывах между тренировками мы разговаривали на различные темы, и я к своему удивлению обнаружил, что он был необычно хорошо осведомлен о жизни вне стен монастыря.

«Мой учитель в Удане убедил меня, что «быть монахом» это временное состояние – этап, на котором ты осваиваешь совершенствование аспектов себя, что требует некоторого периода жизни в уединении. Это не должно быть постоянным и определенно не должно восприниматься как убегание и прятанье от жизни с полным отрезанием себя от внешнего мира. Ты должен вынести пользу от своих тренировок в мир, чтобы помогать другим чем сможешь. Это как с медитацией – довольно легко достичь покоя в тихой комнате, но действительно полезным это становится только когда ты можешь сохранять этот покой в волнениях жизни.

Не все монахи следуют этому. В действительности, так делают только несколько. Это было одной из тем, о которых Настоятель недавно хотел поговорить со мной. Он сказал, что мои идеи несколько радикальны и тревожат других монахов. Я сказал, что так меня обучал мой учитель в Удане, и я по своему опыту нахожу это полезным, хотя я согласен, что некоторые аспекты отличаются от общепринятых.»

«Почему тот учитель в Удане был таким?» – спросил я.

«Я думаю это из-за того, что он стал Даосским монахом в поздние годы своей жизни, и на своем пути ранее был подвержен другим идеям. Я знаю, что он в молодые годы большую часть времени провел на северо-западе, неподалеку от Линься, но, с другой стороны, я просто помню его как очень особенного. Однако Настоятель сказал, что мне лучше стараться приспосабливаться чуть лучше и не раскачивать лодку, иначе у меня будут неприятности.»

Я сказал что-то по поводу того, что установленные правила душат все, что развивается, а он ответил «На самом деле, Настоятель знал точно, о чем я говорил. У него тоже был учитель, похожий на моего, и он также ранее имел неприятности.»

Он остановился, чтобы подтянуть свои гетры, и продолжил: «Но теперь он работает внутри системы, высматривая молодых монахов, обладающих потенциалом, и направляя их к местам и учителям, которые могут больше им помочь. Других же, которые просто хотят жить в уединении, он не трогает.»

Толстый монах встал, оперся на свой шест, и сказал: «Знаешь, я обнаружил, что за нами часто наблюдают. Сначала, чтобы увидеть, проявляем ли мы интерес, а затем и способности; независимо от того знаем мы это или нет. Нам часто помогают, даже если мы не замечаем этого. Люди, которые выглядят довольно обычно, могут быть более продвинутыми, чем ты думаешь, и могут даже обучать других, тайно, не привлекая всеобщего внимания.

Внешне ты его не сможешь определить. Такой учитель не будет выделяться ни набожностью, ни одеждой, ни какими либо другими внешними признаками.»

Освобождение, уступание

Для меня это была новая мысль. «А почему они так делают? И как тогда можно сказать, кто реальный учитель?»

Он секунду подумал. «Ну, одной из причин является то, что любой может одеваться как буддистский или даосский монах – ты просто одеваешь одежду; что это меняет? Значение имеет то, что внутри. Более того, настоящий реальный учитель будет больше стараться отторгнуть тебя, нежели привлечь. Твоя реакция на такое отталкивание скажет многое о тебе, о твоем восприятии и способностях. В любом случае, существует множество вещей, которые тебе надо изучить самому до того, как тебе понадобится учитель высокого уровня. На самом деле многие вещи передают подпитку для твоей внутренней сути, хотя внешне они выглядят вполне обычно. Некоторая литература бывает такой.»

Я, в действительности, не совсем понял все эти мысли, но не хотел показывать этого. Я уже передохнул и был готов к продолжению тренировки. Я спровоцировал его на Толкающие руки – мягкую форму поединка в Тайцзи, в котором используется как можно меньше грубой силы, и при этом надо стремиться контролировать другого человека.

«Хм, неплохо!» сказал он после нескольких минут простого кругового толкания. «Ты вполне расслаблен и к тому же у тебя есть та эластичная упругость, которая дает качество энергии Пэн твоему контакту с оппонентом. А что ты сделаешь, если я схвачу тебя вот так?»

Он захватил мою кисть как медведь. Вместо попыток выдернуть руку назад и рывком освободиться, я последовал его тянущему движению и завернул мой локоть через его руку, выводя его кисть в неудобное положение, из которого ему ничего не оставалось, кроме как отпустить мою руку. «Хорошо!» сказал он, разорвав контакт и встав в стороне. «И как ты это сделал?»

Он не ждал ответа, а ответил сам, указывая на мою кисть, при этом в его радостных глазах горел огонь.

«Ты отпустил мысль о том, что «У него моя рука!» и ты отдал свою руку мне. Затем ты очень великодушно также добавил и локоть». Он засмеялся. «Это было слишком много для меня, поэтому мне пришлось тебя освободить. Отпускание, уступание, отдавание – это глубокие принципы, которые относятся и к благополучной жизни, и к мастерству в практике Тайцзицюань.»

Он на мгновение замолчал, вероятно захваченный мыслью, и рукой остановил мою попытку что-то сказать, затем продолжил: «Извини, но я чувствую, что важно сказать тебе это. Я могу искренне сказать, что все, что бы я ни отдавал, всегда возвращалось неоднократно.

Будь то деньги, или помощь, или любовь – пока они отдаются без ожидания награды, обязательно получишь вознаграждение. Пугает то, что это применяется не только к хорошему, плохое тоже возвращается, если бы только люди знали это.»

Болевая точка

Я был слегка обескуражен этим фактом. Я тогда осознал, что мы на Западе не привыкли говорить прямо о великодушии или чувствах, все стало циничным и практичным. Это осознание меня расстроило, потому что я знал, что это унизительно для нас – людей. Чтобы сменить тему, я спросил его о болевых акупунктурных точках для парализации тела, которые были основным элементом китайских романов и фильмов о боевом мастерстве. К моему удивлению, он согласился, что это возможно.

«Парализация, все же, подразумевает неспособность к дальнейшей атаке» - объяснил он. «Тебе не нужно полностью обездвиживать кого-либо как в кино, тебе достаточно практически лишить его способности пользоваться конечностью. Этого достаточно.»

«И это только посредством воздействия на одну акупунктурную точку?» - спросил я, все еще не веря этому.

«Конечно!» - сказал он.

Мои сомнения продолжались, и в итоге они вылились в то, что я стал настаивать на демонстрации, хотя он предупреждал, что мне это не понравится.

Он сказал мне принять обычную защитную стойку. Я встал в позицию с правой рукой и ногой впереди, он тоже встал в соответствующую стойку. Внезапно он бросился вперед и слегка ударил передней рукой сверху через ладонь, задев мои веки. Я рефлекторно моргнул. Практически в тот же момент я почувствовал сильный удар по задней стороне моей правой голени, и моментально мышцы моей правой икры сжались в плотный клубок. Это было похоже на то, как натянутую пружину внезапно отпускают с одного конца. Боль была мучительной и непрекращающейся. Я немного попрыгал кругами на одной ноге, а затем упал на землю, обхватив свою ногу и безнадежно пытаясь массажом вернуть жизнь в мышцы.

«Я же говорил, что тебе это не понравится» - сказал он с невинным взглядом. «Это была одна точка Чэн-Шань. Когда ты моргнул, у меня появилась возможность сделать замах правой ногой и согнуть её так, чтобы попасть тебе по нижней части икроножной мышцы, где находится эта точка. Удар по ней под таким углом и с нужной силой вызывает интенсивные судороги. Ты будешь совершенно неспособен что-либо делать несколько минут, но уже сможешь нормально ходить через день или два. Или три…» - добавил он задумчиво. «Когда мой учитель показал мне этот удар, то я только через три дня перестал хромать.»

Я стонал, но не был зол или обижен. В действительности я был счастлив испытать на собственном опыте то, что часто отвергают, считая это легендой. И сказал ему об этом.

Он согласился. «Да, я тогда чувствовал примерно то же самое. Обучение может причинять боль, но в ней присутствует опыт. Я возьму наши вещи, и, когда ты сможешь идти, мы спустимся вниз позавтракать рисовой кашей. И я слышал, что повар приготовил сегодня немного цзяньбин – булочки с зеленым луком.»

Дыхание из деревни семьи Чень

Но я все еще не мог ходить. Пока мы ждали, он показал мне особый метод дыхания из деревни Чэньцзягоу – родины Тайцзицюань стиля Чень – метод, который жители деревни используют между выполнением комплексов.

Вы сидите, руки лежат на коленях, спина выпрямлена, но не закрепощена, подбородок слегка втянут до ощущения небольшого натяжения в спине. Внимание сосредоточено на дыхании, пока оно не успокоится и не опустится в Даньтянь, и Вы некоторое время так дышите. Затем, когда такое дыхание станет привычным, Вы мягко позволяете Ци двигаться из Даньтяня вверх к плечу правой руки, затем вниз к пальцам правой руки, затем обратно вверх к плечу, затем вниз к правому колену, и потом обратно вверх по ноге в Даньтянь. Отсюда Ци движется к левому колену, затем обратно и вверх к левому плечу и вниз к кончикам пальцев левой руки, затем обратно в Даньтянь.

«Последовательность не важна» - сказал монах, демонстрируя позу. «Правая рука, правая нога, левая нога, левая рука, но можно менять порядок. Например, сначала может быть правая нога, затем левая рука или наоборот, или даже лучше всего просто позволить Ци течь естественно, куда она сама предпочтет. Как только она начнет течь естественно, выполнение следующего комплекса Тайцзи-цюань станет живым и энергичным: гу дан цзин шэнь ле, ты пробудил Ци.

«Но не следует мысленно пытаться заставить Ци двигаться, когда она не готова; это приведет к обратному результату. Нужно просто позволять ей течь туда. Лучше всего просто позволить ей быть естественной, так как она обязательно начнет двигаться сама, когда будет готова. В любом случае, пытаясь принудить Ци двигаться, ты можешь истощить её, а ты ведь определенно не хочешь этого. Тебе надо накапливать энергию, а не растрачивать.»

«Скажи, как твоя нога? Ты уже можешь ходить?» Он сел на корточки и энергично потер мою голень.

«Нога в порядке» - сказал я, хотя это в действительности было не так. Я встал и прихрамывая направился в сторону тропы, ведущей вниз к монастырю, где нас ждал завтрак.

«Когда ты глубоко вдыхаешь, то тогда … ого – ты чувствуешь запах? Повар сегодня превзошел себя. Давай я пойду вперед и займу тебе место?» Прежде чем я успел ответить, он ускакал вниз по тропе, завернул за угол и исчез из виду. Я ковылял следом так быстро, как только мог, бормоча ругательства и представляя себе монастырскую пищу, съедаемую подчистую не очень умеренными в еде монахами.

Продолжение…